Читать книгу "Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов"

имея чуть ли не пятнадцать миллионов населения, войск не хватает, чтобы воевать на всех направлениях. Ведь отдельными корпусами прикрыть нужно Карельский перешеек с Выборгом и Санкт-Петербургом, а также всю захваченную у шведов Ливонию. Еще полки посланы на поддержку датчан и саксонцев польского короля Августа Сильного, прозванного так за необычную «плодовитость» и «мужскую потенцию» — сотворил сотню бастардов, как стыдливо шептались между собой придворные дамы при всех европейских дворах, обсуждая «любовные подвиги».

Кое-какие силы нужно держать и против польского панства, у которого семь пятниц на недели, к тому же шляхта имеет право поднимать рокоши и вести самостоятельные войны. Так что за ними нужен глаз да глаз, мало ли что учинить могут в одночасье!

У Молдовы ситуация не легче — хоть и населена плотно, но народа раз в десять меньше, чем в России, вряд ли даже полтора миллиона наберется. Так что одних рекрутов не хватит, не набрать их столько — в этом случае только один процент от общего числа населения призвать можно, а этого слишком мало, чтобы на равных воевать с турками. Так что запас из подготовленных и отслуживших солдат создавать нужно, постепенно вводя воинскую повинность и охватывая ей все население.

И ничего нового в этом нет — у казаков и татар все мужчины, способные держаться в седле, являются воинами и выходят в походы чуть ли не поголовно. Потому и воинство те же буджакские татары выставляют чуть ли не двадцать тысяч всадников, хотя всего их населения и восьмидесяти тысяч не набирается. Так же и крымские татары с ногайцами — сообща и трехсот тысяч нет, а в походы идет до пятидесяти тысяч всадников, что уже двести лет наводят ужас на соседей своим «людоловством»…

***

Саранча — Бич Божий! После такого нашествия половина населения может вымереть от голода!

Глава 20

— И чем мы с турками воевать на море будем, ежели флота у нас сейчас, почитай и нет⁈ Сгнил весь, ей богу!

Чуть ли не по-бабьи всплеснул руками низкий полноватый моряк, генерал-адмирал Петр Матвеевич, глава Адмиралтейства и тайный советник. Ему царь доверял полностью — сверстник в его детских играх, сразу выбравший своим поприщем морское дело, столь любимое самодержцем. К тому же он был родственником — его сестра Марфа Матвеевна приходилась супругой старшему брату Петра, покойному царю Федору Алексеевичу, что было с учетом династических реалий немаловажно.

Сейчас Федор Матвеевич с немым укором в глазах посмотрел на вице-адмирала Корнелия Крюйса, что командовал эскадрой в Таганроге. Но норвежец, вот уже двенадцать лет служивший русскому царю, прекрасно понимал не только ситуацию, но и сложившиеся на новорожденном русском флоте устои. И неважно, где строились корабли, на Дону или Ладожском озере и Неве, но на них шел сырой лес, причем сосна, которая наиболее быстро гниет в соленой морской воде. Потому построенные в Голландии суда из дуба служили по тридцать лет и больше, а русские расползались по швам, не достигнув и десятилетнего рубежа. Причем, многие из них сгнивали раньше, чем успевали войти в состав действующей эскадры.

Ужасное расточительство, совершенно безумное, когда сотни тысяч талеров, которые русские именовали ефимками, просто выбрасывались на ветер, не принося никакой пользы. Качество проведенных работ оказалось просто кошмарным — построенный к Азовским походам флот из двух галеасов и почти трех десятков галер еще несколько лет тому назад исчез как утренний туман на Дону. Все ставшие за несколько лет утлыми «царские и кумпанейские челны» просто разобрали на дрова, последние пошли в топки печей в Азове и Таганроге, где лес не рос совершенно, вокруг городов пустынная степь да заросли кустарников с плавнями.

Но дорогостоящие «растопки», чего и говорить!

При таком подходе стоимость совершенно отвратных по качеству русских кораблей новой постройки (до тридцати тысяч рублей) на треть превышала закупочную голландских или английских, послуживших на морях по десять лет. Но по своим качествам суда зарубежного типа даже в таком виде превосходили царские как по прочности, так и по мореходности. И ничего поделать было нельзя — в муках рождалось русское судостроение, сопровождалось огромными затратами, в которых казнокрадство, несмотря на суровые меры монарха к ворам, составляло если не половину выделяемых сумм, то по меньшей мере их треть.

С организацией пятнадцать лет назад «кумпанств» государь явно погорячился — многие суда разбирали за негодностью прямо после постройки, ибо выходить в море на них было смертельно опасно. А большинство вступивших в строй сгнили за короткие сроки — в прошлом году после тщательного изучения самим царем состояния Азовского флота было отправлено на разборку сразу три десятка парусных кораблей, многим из которых не исполнилось и пяти лет, но четверть вообще не успела войти в строй. Слишком дорогостоящим делом оказалось содержание команд, и постоянный ремонт гнилых «корыт», не способных выйти в море.

— Войдут в Донской лиман, я им дам тут бой. Хоть погибнем и не зря живот свой положим, чем гнить бесполезно!

Совершенно спокойно ответил Крюйс, пожав плечами. Старый торговец и немного пират — ведь одно другому не мешает, особенно под жарким солнцем Карибского моря — относился ко всему немного философски. Хотя должен был побледнеть от страха — в Азовское море вошел турецкий флот из 18 больших кораблей и 14 галер, не считая мелких судов — и они на него взирали в подзорные трубы. Мощь огромная, противопоставить которой два адмирала могли фактически немногое, хотя на бумаге список кораблей был весьма внушительный, способный ввести врага в страх.

Вот только реальность была совершенно иной!

Выйти в море могли немногие из них, кто еще не сгнил окончательно, стоя на якорях на Дону или у Таганрога. Флагманом являлся 58-ми пушечный корабль «Гото Предистинация», что в переводе на русский язык означает «Божье Предвиденье». Его строил сам «плотник Петр Михайлов» — под этим псевдонимом скрывался сам царь. Помогал ему мастер Федосей Скляев — один из немногих русских корабелов, которых добротно выучили в Голландии. Был и второй умелец — Лукьян Верещагин — но даже сам царь не мог отучить его от скверной привычки, погибшей многие православные души — чрезмерного пьянства. Про таких не зря говорят — «пьет, не просыхая», до видения скачущих вокруг себя бесов!

Через Донское гирло этой весной с невероятными трудами успели пропихнуть на камелях 60-ти пушечную «Шпагу», построенную известным мастером Осипом Наем и 50-ти пушечную «Ластку» Скляева. Оба были новейшими, построенными два года тому назад в Воронеже. Но первый сейчас лихорадочно ремонтировали, доводили, как говорят русские, «до ума» — корабль мог погибнуть при первом шторме. За ними протащили 48-ми пушечные «Дельфин» и «Вингельгак», которые сейчас лихорадочно приводились в боеспособное состояние в порту.

Имелось также два корабля старой постройки, заложенные сазу после азовских походов. Более-менее пригодные для плавания на азовском мелководье «Соединение» и «Меркурий» имели опытные команды, вот только удручающе малое число пушек, к тому же мелкого калибра — 30 и 26 соответственно, и являлись, по сути, малыми фрегатами.

Еще три корабля из числа ранней постройки к плаванию в эту навигацию не годились, и стояли в Азове. «Святой Георгий» о 66-ти пушках находился в ремонте, как и 40 пушечный «Еж», который еще в прошлом году сделал по морю несколько плаваний за солью в Берды. А вот 36-ти пушечный «Безбоязнь» представлял жалкое зрелище — корабль сгнил, и отремонтировали только его нижнюю часть, а к верхней еще не приступали из-за страха, что корабль может рассыпаться.

Имелся еще корабль «Крепость» убитого на дуэли капитана Памбурга, который привел его в 1700 году в Константинополь, доставив на нем посла дьяка Украинцева на переговоры с турками. Государь повелел сохранить его на память потомкам, и «Крепость» поспешили вытащить на берег, чтобы корабль окончательно не сгнил.

Там же на реке находились и два корабля самой новейшей постройки — «Геркулес» (52 орудия) и «Слон» (44 пушки). При всем старании ввести их в строй в этом году не представлялось возможным, может быть, в следующем удастся провести через Донское гирло на камелях в паводок. Большая вода уже спала, да и было ее в Дону в эту навигацию немного, из-за чего в Таврове и Воронеже остался стоять